>>1198
"NB:" https://youtu.be/ollL1ww2q7U

>>1198
Если бы человек мог знать Истину ("что есть Истина?"), или даже истину (Теэтет), - он был, - он стал бы, - Богом.
Но человек - не Бог, следовательно, истины - нет. А значит, нет и Бога.
Даже знание о том, агностичны ли мы или нет, не существует (есть только представление об этом, т.е. "заблуждение"). Но существует повиновение и приказание, и безотносительно (существования) Бога, жизнь есть повиновение и приказание.
То, чего нет, не может хотеть; а что есть в бытии, как оно может хотеть снова быть? Только там, где есть жизнь, там есть воля и желание; но не воля к жизни, а — так учу я тебя — воля к власти!
(И нет "равенства", ведь если бы оно существовало, - то люди были бы равны Богу. Но Бог не равен людям, следовательно, нет равенства, и быть оно не сможет.)

Где я только находил живое, там я также слышал речь о послушании. Всё живое — это послушающее.
И вот это второе: тому приказывают, кто не может подчиняться себе самому. Такова природа живого.
Вот это третье, что я услышал: что командовать труднее, чем подчиняться. И не только то, что командующий несёт бремя всех подчинённых, и что это бремя легко его сокрушает:
Опыт и риск присутствуют в каждом приказе; и всегда, когда он приказывает, живое рискует собой.
Даже когда оно приказывает себе: и здесь оно должно расплачиваться за своё повеление. Оно должно стать судьёй, мстителем и жертвой своего собственного закона.

Разве не знаешь ты, кто людям нужнее всего? Тот, кто приказывает великое.
Трудно осуществить великое: но еще труднее приказать его.

Вот что тебе непростительно: ты имеешь власть и не хочешь господствовать.

["NB. К той силе [Kraft], которая меняется и всё же остаётся той же, принадлежит внутренняя сторона, некая сущность Протея-Диониса, что маскируется и наслаждается своей трансформацией. Понимание «личности» ["Person"] как обмана: на самом деле наследственность — главный аргумент, поскольку несчётное количество формирующих сил из гораздо более ранних времён сохраняет своё постоянство. На самом деле они сражаются [борются] внутри неё и управляются, сдерживаются — через эти «личности» проходит воля к власти [der Wille zur Macht], она требует [нуждается в] сужения перспективы, «эгоизма» как временного условия существования; она смотрит с каждой ступени на более высокую [er schaut von jeder Stufe nach einer höheren aus].
Сужение действующего принципа до «личности», до индивидуума."

"NB:" "Jenseits von Wahrheit und Lüge." (Ueber Wahrheit und Lüge im aussermoralischen Sinne.)]

>>1201
[NB. "Интеллект" ("ум", "разум", тело ("Само[сть]")) как форма der Wille zur Macht (воли к власти/могуществу):
1) Во-первых, не что-то, равнозначное знанию (в смысле словоупотребления).
2) Во-вторых, что-то, чьим объектом является знание ("власть - отношение знания к объекту знания"; владеющий ("повелевающий") знанием и содержащий знание о знании, мета-знание (что есть также знание)), и что не является подчинённым познанию (т.е. "методам", "принципам" познания); интеллект оперирует знанием, но не занимается самим познанием.
3) Познание есть явление ["процесс"] отдельное от знания. Власть, предоставляемая познанием, равносильна и по содержанию ничем от откровения не отличается, так, что и то (откровение), и другое (познание), - может быть объектом одного и того же знания (см. также работы Аверроэса).
4) Познание есть овладевание, знание есть формирование (интеллект, познавая, формирует знание как форму, содержанием которой является власть).
5) Die Form ist flüssig, der „Sinn“ ist es aber noch mehr. Man ist um den Preis Künstler, daß man das, was alle Nichtkünstler Form nennen, als Inhalt, als die Sache selbst empfindet. Damit gehört man freilich in eine verkehrte Welt.
6) Знание есть предмет искусства, чтобы об этом ни утверждалось "технологами" (искусство это личное и доступное немногим, технология это безличное и доступное всем); познание есть также предмет знания, направленного на овладевание самим знанием, мета-знания (но это (мета-)знание не может предоставить познание-как-явление, как "функцию", как власть, - только сформировать и обозначить знание о нём);
7) Познание это материя для формирования знания интеллектом. "Картина мира" есть прежде всего предмет искусства, эстетики (пре-сократическое), а не "технологии", диалектики (пост-сократическое). "Техника", как и "технология" формируются после овладения объектами мысли (и не только мышления: ср. "мышление" с "способностью"/"virtu" и "качествами" (это понятия, отдельные друг от друга)).
8) Кто формирует мысль, тот формирует мир. ("Иллюстрация" этой, так называемой, "механики", "квантовой механики": "Weh spricht: Vergeh! Doch alle Lust will Ewigkeit, — will tiefe, tiefe Ewigkeit!" (ср. с Lustprinzip Фрейда в смысле "овладевания объектом мысли" (что здесь "объект"? что "субъект"? что "Weh"? что "Lust"? что является признаком полного "овладения" (окончания этого "процесса")? и т.д. (вдобавок: В. Волошинов, "Фрейдизм")))
9) Содержание объекта познания есть власть, данная миром. Соответственно: невозможно ни изменить власть, данную как-есть, ни зарегистрировать её пределы ("овладеть" ими), ни изменить её "характер" (содержание, самое власть). Власть есть то, что задаёт границу действительности (["плана имманентности" /] имманентного мира).
0) Всё остальное познания не требует познания [и в познании не нуждается].
The rest is silence.]

>>1202
>0) Всё остальное познания не требует познания [и в познании не нуждается].
>0) Всё остальное - не требует познания [и в познании не ["]нуждается["] (в смысле прагматизма и т.н. "needs of a [T/t]heory")].

> Власть есть то, что задаёт границу действительности (["плана имманентности" /] имманентного мира).
История = развитие целей во времени: так, что все более высокие формы возникают из низших. Следует объяснить, почему должны возникать всё более высокие формы жизни. По этому поводу телеологи и дарвинисты согласны, что это происходит. Но всё это гипотеза, основанная на современных оценках ценностей. Противоположное, что всё, что до нас дошло, является упадком, также доказуемо. Человек и особенно самый мудрый как высшее заблуждение природы и самопротиворечие (самое страдающее существо): до сих пор природа опускается до этого. Органическое как дегенерация.
(Оценка ценностей означает также оценку безценности. Чтобы иметь счастье от оценок ценностей — нужно принять всё злое и всю неприязнь презрения.
Этот говорит: весь мир как мысль это — воля — война — любовь — ненависть: мои братья, я говорю вам: всё это по отдельности ложно, всё это вместе — истина.)

Я — лишь в стаде [Heerde]. Противоположность этому: в сверхчеловеке «ты» ["Ich"] многих я в течение тысячелетий стало единым. (То есть, индивиды теперь стали единым целым.) / Я содержит также множество существ (как в стаде) — нет противоречия. Точно так же, как множество сил. Иногда приостанавливаясь — невидимо, как поток электричества. Стремится к сжатию, является наиболее сильным как алмаз, наиболее творческим? Правда ли? Как народ — [но] ещё больше?

Человечество должно поставить свою цель выше себя — но не в какой-то [ложный/сфальсифицированный/выдуманный/неизвестный] мир X, а в своё собственное продолжение.
Вопрос «как что-то становится?» имеет для меня смысл только из-за вопроса «что должно стать?».

... Только превосходнейшая Само[сть] (тела) таков[о/а], что он[о/а] не является результатом высказывания.

Der Fall "Ἀκαδημία": мир не поддаётся ни околдовыванию, ни оболганию.
La gaya scienza: то есть, правда.
[Серьёзный человек серьёзен потому, что испытывает страх и слабость. Предстоящее трудно, а потому требует угрожающего взгляда (Дух Тяжести). Нужно спугнуть предстоящее!
Противный образ ("идеал"): das stille Lachen: природа, "безмерно расточительная, безмерно равнодушная, без намерений и оглядок, без жалости и справедливости, плодовитое и бесплодная, и неустойчивая в одно и то же время, представьте себе безразличие в форме власти", - могущественная, а потому и не нуждающаяся в "угрожающих взглядах". Природа всесильна, она не может не смеяться. Улыбка и смех - это природа могущества и власти, - das olympische Laster...
La gaya scienza.

Wer sind mir Vater und Mutter?
Ist nicht mir Vater Prinz Überfluss
und Mutter das stille Lachen?
Erzeugte nicht dieser Beiden Ehebund
mich Räthselthier,
mich Lichtunhold,
mich Verschwender aller Weisheit Zarathustra?]

Сколь многое еще возможно! Так научитесь же в смехе выходить за пределы свои! Вы, лихие танцоры, выше и выше вздымайте сердца ваши! И не забывайте как следует посмеяться!
Этот венок смеющегося, этот венок из роз: вам я бросаю его, братья мои. Смех объявил я священным: о высшие люди, учитесь смеяться!...

>>1205
„So will ich gerne sterben! Und abermals sterben! Und leben, um also zu sterben!“ Und noch indem sie starb, lächelte sie: denn sie liebte Zarathustra.

[Incipit parodia. INCIPIT ZARATHUSTRA. [Dionysos ganz zu verschweigen!]]

Не должно быть того, что нельзя высмеять. Тем (!) не менее...

«О, Дионис, божественный, зачем тянешь ты меня за уши?» – спросила раз Ариадна своего философа-любовника во время одного из тех знаменитых диалогов на Наксосе. – «Я нахожу нечто юмористическое в твоих ушах, Ариадна; почему они не еще – длиннее?...»

Конечный смысл этого занятия: порождение мысленных ориентиров, таких, которые предупреждают возможные инъекции суждений в "бессознательное" (априори неизвестное, апостериори - находящегося за пределом забвения (пример: исход Моисея из Египта, - последний канул в Лету)), конкретного рода и вида, - типа, - побеждающего и останавливающего желание побеждать и властвовать, вообще "волю к власти" в том смысле, в котором она является выражением, существенным, тела ("тело [пространство] философствует", не метафизическое и не "материальное" (JGB-12 - критика материализма (и "королевских" "двух тел"), JGB-13 и JGB-36 - "взамен")), а не метафизических "Само[стей]".
Противодействие ошибочным определениям (в смысле "assignment", быть может, программном), уводящим прочь от мира (die Welt, а не Umwelt) и собственной, действительной, неопределимой Само[сти] читателя.

Власть - это то, что даёт основание бытию. "С крепкими плечами пространство стоит, упираясь в ничто. Где есть пространство, там есть бытие." Где есть пространство, там существует тело. Тело философствует, и выражает силу. Выражение силы есть воля к власти. Следовательно, власть есть фундаментальный термин, который из любого рассуждения всегда возвращает к началу (мира), что в смысле суждения, что в смысле метафизики, в то же время власть не есть феномен, поддающийся собственно власти, и есть феномен-составляющее определение Бога из триады "власть, интеллект и благо". Постольку, поскольку последние два задаются первым элементом триады, власть оказывается фундаментальным элементом реальности, власть [Жизнь] оказывается тем, что стоит:
1) по ту сторону пространства и времени,
2) по ту сторону человека и времени,
3) по ту сторону награды и возмездия,
4) по ту сторону добра и зла,
и сугубо технически, только власть есть философски корректный термин который избегает противоречия (но не парадоксы) в круговых зависимостях определений и высказываний. Ни круговые регрессы, ни иные "проблематики" не являются философской проблемой для термина власти (см. также Das Nachtwander-Lied, 11: "[радость] проникновеннее, ужаснее, таинственнее, она больше жаждет, больше алчет, чем всякая боль, она хочет себя, она впивается в себя, воля кольца борется в ней", т.е. ср. "Macht" и "Lust" в смысле рассматриваемой проблематики).
Говоря языком "прагматизма" - "власть" - работает (во всех возможных высказываниях), и говоря в смысле "анархизма", - освобождает (собственную Само[сть], см. также Von den drei Bösen).
(В конечном счёте именно не определяемое никакими высказываниями, - не являющееся результатом ни метафизических суждений, ни неметафизических высказываний, - "философствующая" власть (тела) есть то, что "переносит центр тяжести" в саму реальность, то есть в его (тела) Само[сть], "прочно" "закрепляя" его (и его действительную, а не метафизическую, Само[сть]) в действительности. Через философствование тело обнаруживает Себя.
Всё остальное есть вопрос корректного идентифицирования сугубо власть-дающих стремлений, постольку-поскольку все остальные есть принадлежность аскетического идеала (то есть нигилизма и Ничто). Говоря проще: власть есть то, что всегда возвращает человека к реальности [NB: Oxford handbook of Thucydides]]:
Фукидид и Платон, различаются в конечном счете своим мужеством перед реальностью: Платон – трус перед реальностью, следовательно, он ищет убежища в идеале; Фукидид владеет собою, следовательно, он сохраняет также и власть над вещами...)

>>1208
Позиция/диспозиция "по ту сторону власти/Macht" есть позиция стоящая не просто "вне Бога [der Gott] и/или мира [die Welt]", а позиция, находящаяся прямиком на позиции Ничто, следовательно, ни мыслительно, ни метафизически, - не возможная позиция, противоречащая условиям суждения/власти, не дающая никакой возможности [не делающая (machen) возможным] рассуждать, следовательно, - не существующая позиция, в реальности. (Следовательно, "ложь".)

Великий "грех" человеческого "Я" против "святого" духа Жизни: слепота к опасности...

должно быть нет таких форм бытия в которых ничего нет
однако есть такие формы высказвания которые могут уводить прочь из бытия, будучи ни ложными, ни истинными, либо попросту истинными
потому-то и следует основываться на власти - то есть на том, что непосредственно следует и не может быть без бытия ("соответствует"), а не истинности
ведь функция истинности не означает применимость истинных высказываний по отношению к их действительности в смысле неуничтожения бытия после их применения
и истинные высказывания, будучи применёнными, могут приводить в Ничто
в этом и опасность
что истинность не есть достаточное основание бытия
что ложь способствует и жизни, и власти, - живым формам бытия
что жизнь не основывается на одних только истинных высказываниях
что бытие не содержит философских оснований, могущих от небытия удержать ("яркий" пример: ядерный реактор)
что направление/orientierung к власти есть основание для существования (мысль о власти удерживает сознание, а заодно и тело, Само[сть], - в действительной реальности бытия)
что истины не достаточно для избегания "сюрприза, неприятного" (Фристон), - не достаточно для избегания Ничто, небытия
что знание может быть чрезвычайно опасным (при невозможности эту опасность "в руках" "удержать", властвовать этой опасностью (снова вышеупомянутая ядерная технология; для современности: GPAI (вовсе не AGI, пока что)))
что воля к власти есть существенное и необходимое фундаментальное основание бытия
что истина и Само[сть] имеют по содержанию совершенно разное содержание (истина, "Платон", неживое зачастую смертельно опасно и не есть основа для существования живого бытия, Само[сти] (но платонизм есть превосходный инструмент для возведения "величественных зданий", будь то мораль, или иная, предположительно научная, истина); говоря метафорами: глупо кормить живых существ "кирпичиками")
что для жизни (Само[сти]) необходима вовсе не истинность, а всё, что способствует жизни (в рамках способности суждения)
наконец, что власть есть минимальное философское основание и гарант выживания живых форм бытия
воля к власти - есть условие необходимое и достаточное, если человек вообще надеется и имеет целью Жизнь
в противном случае, - цель проще и быстрее достигается более радикально

в конце-концов [не могу не подавить вздоха и в этот раз...]
Не появляется ли, быть может, мудрость на земле, как ворон, которого вдохновляет малейший запах падали?...

И всё же полезным оказывается что человек не боится опасности, - иначе и не было бы познания...

Разного ищем мы здесь, наверху, – вы и я. Ибо я ищу большей надежности, потому и пришел я к Заратустре. Он – самая прочная башня и самая крепкая воля
– ныне, когда все колеблется, когда трясется земля. Но глядя сейчас в глаза ваши, кажется мне, что вы, наоборот, ищете большей неустойчивости,
– вы хотите побольше ужасов, опасностей, землетрясений. Простите мне самоуверенность мою, но порой сдается мне, что вы, высшие люди,
– жаждете как раз такой жизни, которая меня страшит больше всего, жизни скверной, полной опасностей, жизни диких зверей; вас привлекают леса и пещеры, горные стремнины и лабиринты.
И больше всего вам нравится не тот, кто может избавить от всякой опасности, а совратитель, уводящий в сторону от всех дорог. Но если для вас жажда всего этого является чем-то подлинным, то для меня – желать подобное представляется невозможным.
Ибо страх – это врожденное и изначальное чувство человека; страхом объясняется все – и первородный грех, и унаследованная добродетель. Из страха выросла и моя добродетель, которая зовется наукой.
Ибо искони взращивался в человеке страх перед дикими животными, включая и того зверя, которого таит он в себе и сам же страшится: Заратустра называет этого зверя – "внутренний скот".
Этот страх, древний и изначальный, ставший, наконец, утонченным и одухотворенным, теперь, как мне кажется, зовется наукой.

Так говорил совестливый духом; Заратустра же, который как раз входил в пещеру, – а он слышал последнюю речь и разгадал ее смысл, – бросил ему пригоршню роз, рассмеявшись над его "истинами".

"Как? – воскликнул он. – Что слышу я? Поистине, кажется мне, что один из нас двоих – глупец, а "истину" твою я мигом поставлю вверх ногами.
Ибо для нас страх – это исключение. Но мужество и дух приключения, жажда неизведанного и того, на что никто еще не решался, – мужество, вот что по моему разумению есть человеческая предыстория.
У самых диких и бесстрашных зверей похитил человек, ревнуя, все их добродетели: и только так сделался он человеком.
Это мужество, став, наконец, утонченным и одухотворенным, это человеческое мужество с крыльями орла и мудростью змеи, я думаю, зовется ныне – "

Der Wille zur Macht, или: La gaya scienza («gai saber»).

И даже когда высоки вы и высшего рода: многое в вас криво и уродливо. Нет во всем мире кузнеца, который выправил бы вас и выпрямил.
Вы только мосты: да пройдут по ним высшие на ту сторону! Вы – всего лить ступени: так не гневайтесь же на того, кто поднимается по этим ступеням на свою высоту!
Быть может, из семени вашего и вырастет некогда истинный сын и настоящий наследник: но далеко еще до этого. Вы – не те, кто унаследует имя и достояние мое.
Не вас жду я тут, в этих горах, не с вами в последний раз сойду я вниз. Вы явились как знамение того, что высшие, нежели вы сами, уже – в пути ко мне,
– не люди великого томления, и отвращения, и пресыщения, не те, кого называете вы тем последним, что осталось от Бога среди людей,
– Нет! Нет! Трижды нет! Других жду я тут, в этих горах, и ни шагу не сделаю без них отсюда,
– я жду высших, сильных, победоносных, бодрых духом, у кого душа и тело – в гармонии: должны прийти смеющиеся львы!
О дорогие гости мои, вы, удивительные, вы ничего еще не слышали о детях моих? И что они уже в пути ко мне?
Говорите же мне о садах и блаженных островах моих, о новом и прекрасном потомстве моем. Почему молчите вы об этом?
Этого подарка прошу я у любви вашей, чтобы вы говорили со мной о детях моих. Ради них богат я, ради них стал я беден: чего не отдал бы я,
– чего не отдал бы я. чтобы иметь одно: этих детей, эти живые насаждения, эти деревья жизни, порожденные волей и высочайшей надеждой моей!..

«Форма изменчива, но „смысл“ еще более изменчив»

Предположив, что истина есть женщина... [Да, жизнь – это женщина!]

В чём же заключается ситуация? Если "учёный", если человек вообще стремится к "истине", - к статуе Исиды, то чем вообще и ещё может закончиться такое единение с истуканом? Такая "сексуация"? Смертью, и ничем кроме смерти.
Истина, по существу, даже и постоянно меняющаяся, не есть то, что обязательно требует доказательства или "снятия покрывала" ("Баубо"). Чувство удовлетворения предохраняет даже от простуды. Простуживалась ли хоть одна женщина, умеющая хорошо одеваться? – Я имею в виду те случаи, когда она была едва одета.

Так же и с понятием "Macht". Прежде всего это слово, как и "Wahrheit", понимают платонически, "статически", - под "властью" понимается прежде всего нечто "стабильная", некая "статуя", как и то что приучили нас как истину - понимать. Однако „власть“ изменчива, „смысл“ ещё более. Нельзя понимать "власть" как нечто статичное, - это понятие включает в себя и парадоксы, и "разрывы", и темпоральность, - только когда это означающее используется без привязки к статичным структурам понимания (которое невозможно без непонимания), тогда можно хотя бы надеяться на какую-то "власть" (нет власти без её нехватки, отсутствия). Мышление и символьные структуры должны поддерживать такую же изменчивость как и целевой термин, иначе о "истинности" не будет и речи (пример: квантмех, excessive bayes, - но прежде всего - ответ Заратустры учёному, выше).

"Идешь к женщинам? Не забудь плетку!"

Что ещё опаснее так это эффект от любви к неживым сущностям. Любовь к статуям Исиды, к неживой истине есть крайне опасный, сулящий нигилизмом и Ничто, - фантазм (логика и диалектика как выражение этой любви). Постольку, поскольку жизнь есть нечто становящееся и изменяющееся, постольку духовное питание должно основываться на "хищничестве" или хотя бы "вегетерианстве", - но не потреблении "не питательного" (а то и ядовитого, опасного для питания).
В этом смысле поведение в мире познания не может не отражать, зеркально, поведения в действительности, в бытии в его тотальности: жизнь должна основываться на подвижных элементах мышления бытия. Оно не может быть статичным, - такое мышление есть смертельная опасность. (И любовь, воля, должна основываться на стремлении и единении с живыми элементами бытия, а не "идеальными", но не живыми...)

И чтобы повторить сказанное в начале:
Не появляется ли, быть может, мудрость на земле, как ворон, которого вдохновляет малейший запах падали?...

>>1213
>„власть“ изменчива, „смысл“ ещё более
альт.:
>„власть“ изменчива, „жизнь“ ещё более

«Твёрдое сердце вложил Вотан в грудь мою», говорится в одной старой скандинавской саге; и вполне верны эти слова. вырвавшиеся из души гордого викинга. Такая порода людей гордится именно тем, что она создана не для сострадания, - отчего герой саги и предостерегает: «у кого смолоду сердце не твёрдо, у того оно не будет твёрдым никогда».

Дионис — первый бог фракийцев, их Зевс, подобно Вотану.

"Нет никакого познания; следовательно, - есть какой-то Бог": что за новая elegantia syllogismi! что за триумф аскетического идеала!..

Это все еще метафизическая вера, на которой основывается наша вера в науку — даже мы, познающие сегодняшнего дня, мы безбожники и анти-метафизики, даже мы черпаем наш огонь от того пламени, которое разжигала вера тысячелетней давности, та христианская вера, которая была верой Платона, что Бог есть истина, что истина божественна... Но что если именно это все больше становится недостоверным, если ничто больше не оказывается божественным, разве только заблуждение, слепота, ложь, — если сам Бог оказывается нашим самым длительным обманом? — На этом месте нужно остановиться и долго поразмышлять. Сама наука теперь нуждается в оправдании (при этом еще не сказано, что оно вообще существует). Посмотрите на этот вопрос в самых старых и самых новых философиях: во всех них отсутствует осознание того, в чем заключается необходимость оправдания самой воли к истине, здесь есть пробел в каждой философии — откуда это? Потому что аскетический идеал господствовал над всей философией до сих пор, потому что истина считалась бытием, Богом, высшей инстанцией, самой сущностью, потому что истина не могла быть проблемой. Понимаете ли вы это «не могла»? — С того момента, как вера в Бога аскетического идеала была отвергнута, возникает и новая проблема: проблема ценности истины. — Воля к истине требует критики — давайте определим нашу собственную задачу — ценность истины теперь необходимо поставить под вопрос... (Тем, кому это кажется недостаточно ясным, рекомендуется перечитать тот раздел «Веселой науки», который носит название: «В какой степени мы все еще набожны», и далее, лучше всего — целую пятую книгу указанного произведения, а также предисловие к «Утренней заре».)
[NB: не "любого" "Бога", а, конкретно и формально: Бога аскетического идеала (последующие за этим афоризмы в ZGM не менее значимы; противный идеал и основание: der Ewige Wiederkunft как der Wille zur Macht). (Наука, понятая как проблема; что означает наука? - ср. в этой связи предисловие к "Рождению трагедии"...)]

...усталые и использованные, которые упаковывают себя в мудрость и смотрят на все "объективно"...

[NB: исходя из "Эти темы с большей основательностью и строгостью будут рассмотрены мною в другой связи (под заглавием: 'К истории европейского нигилизма'", очевидно, что следующей за ZGM по смыслу идёт записка "Lenzer Heide", кратко описывающая проблематику "истории европейского нигилизма" (связанное с этим исследование: "Friedrich Nietzsche and European Nihilism").
В ней же даётся смещение прочь от фанатизма и радикализма (в том числе и радикального насилия). Постановка проблемы меняется к более утончённой, следовательно, - более властной, аристократичной par excellence ("Не будем в конце концов забывать, что такое церковь, и как раз в противоположность всякому “государству”: церковь есть прежде всего структура господства, гарантирующая высший ранг более духовным людям и настолько уверенная в могуществе духовности, что запрещающая себе всякие более грубые средства насилия, - уже одним этим церковь при всех обстоятельствах есть более аристократическая интуиция, чем государство"; NB: внимательнее к концу цитаты - вопрос состоит не в том, что описываемый человек есть следствие der Ewige Wiederkunft, или тот, кто безоговорочно соглашается и "принимает" der Ewige Wiederkunft, - что в себе есть поступок не господина, а раба, - вопрос в том, - как (как именно?) такой тип человека отнёсся бы к мысли о вечном возвращении?):

14.
Что значит "неудавшийся" ["Schwachen und Missrathnen", противопоставленный "vornehm"]? Прежде всего, физиологически? Уже не политически. Наиболее нездоровый тип человека в Европе (во всех социальных слоях) является почвой для этого нигилизма: он воспримет веру в вечное возвращение как проклятие, от которого, столкнувшись с ним, уже не будет останавливаться перед никакими действиями: не пассивное исчезновение, а полное уничтожение всего, что в такой степени бессмысленно и безцельно: хотя это всего лишь судорога, слепое яростное сопротивление, когда осознаешь, что все было здесь с[/в] вечности — и этот момент нигилизма и разрушительной страсти тоже. — Ценность такого кризиса заключается в том, что он очищает, что он сжимает родственные элементы и делает их взаимно разрушительными, что он возлагает общие задачи на людей противоположных взглядов — также выдвигая на свет более слабых, более неуверенных и тем самым давая толчок к созданию иерархии сил с точки зрения здоровья: узнавая повелителей как повелителей, подчиненных как подчиненных. Конечно, вне всех существующих общественных порядков.

15.
Какие окажутся самыми сильными в этом процессе? Умеренные, те, кому не нужны экстремальные[/радикальные] убеждения, те, кто способны признать и даже любить большую долю случайности и бессмысленности, те, кто могут думать о человеке с заметным снижением его ценности, не становясь из-за этого мелкими и слабыми: самые здоровые, которые могут справиться с большинством бед и поэтому не так боятся бедствий — люди, уверенные в своей силе, которые с сознательной гордостью представляют [всё (на момент данной ситуации)] достигнутое могущество [Macht] человека.

16.
Как бы такой человек думал о вечном возвращении?...*]

— Но что я тут говорю? Довольно! Хватит! На этом месте мне остается лишь одно — молчать: иначе я переступлю ту черту, которую может переступить только тот, кто моложе, кто «будущий», кто сильнее меня, — только это доступно Заратустре, Заратустре-безбожнику...

... Wenn ich je vollen Zuges trank aus jenem schäumenden Würz- und Mischkruge, in dem alle Dinge gut gemischt sind:
Wenn meine Hand je Fernstes zum Nächsten goss und Feuer zu Geist und Lust zu Leid und Schlimmstes zum Gütigsten:
Wenn ich selber ein Korn bin von jenem erlösenden Salze, welches macht, dass alle Dinge im Mischkruge gut sich mischen: —
— denn es giebt ein Salz, das Gutes mit Bösem bindet; und auch das Böseste ist zum Würzen würdig und zum letzten Überschäumen: —
Oh wie sollte ich nicht nach der Ewigkeit brünstig sein und nach dem hochzeitlichen Ring der Ringe, — dem Ring der Wiederkunft?
Nie noch fand ich das Weib, von dem ich Kinder mochte, es sei denn dieses Weib, das ich liebe: denn ich liebe dich, oh Ewigkeit!
Denn ich liebe dich, oh Ewigkeit!